Задача 1.

При проведении выездной налоговой проверки ООО «Рога и копыта» проверяющим инспектором было выявлено расхождение данных, отраженных в регистрах бухгалтерского учета, с данными, отраженными в налоговых декларациях по НДС. На вопрос о причинах такого расхождения, повлекшего занижение суммы налога, подлежащей уплате в бюджет,  главный бухгалтер написала объяснительную, в которой признала факт своей ошибки и подтвердила, что в результате этой ошибки возникла недоимка по налогу.

Удовлетворившись объяснительной, налоговый орган не стал собирать другие доказательства наличия недоимки, составил акт проверки и вынес решение о взыскании недоимки и штрафа по НДС.

Налогоплательщик обжаловал решение налогового органа в суд, указывая, что «расхождение данных, отраженных в регистрах бухгалтерского учета, с данными, отраженными в налоговых декларациях по НДС» не может служить основанием для выявления  и исчисления недоимки. Такая формулировка лишает Общество возможности защищаться, а налоговый орган не выполняет возложенное на него бремя доказывания: откуда получены указанные в обжалуемом решении цифры и чем они подтверждаются, понять из решения невозможно. Доказательств расчета данной суммы налоговый орган не представил. Закон не позволяет подобным образом – расхождение регистров и деклараций - выявлять и исчислять недоимку. Подобная формулировка требует повторного проведения проверки для того, чтобы установить обоснованность заявленной к взысканию суммы.

Представитель налоговой инспекции указывал, что решение основывается на объяснительной главного бухгалтера. Такое доказательство избавляло налоговый орган от дальнейшего поиска причин выявленного расхождения и документального обоснования размера недоимки.

По мнению налогоплательщика, подобное доказательство не имеет права на существование. Доверенности на представительство интересов налогоплательщика (ст.29 НК) главному бухгалтеру никто не выдавал, а допроса ее в качестве свидетеля по правилам ст.90 НК проверяющие не проводили. Ни в какой иной форме получить такую информацию от главного бухгалтера налоговый инспектор был не вправе.

Представитель ИФНС настаивал на квалификации объяснительной в качестве письменного доказательства и ходатайствовал о допросе главного бухгалтера в качестве свидетеля самим судом.

Налогоплательщик возражал против допроса, указывая, что таким образом налоговая инспекция пытается восполнить неполноту проверки с помощью суда, в то время как мероприятия налогового контроля завершены и собирать такие доказательства «руками суда»  налоговая инспекция не вправе.

Мнения судей разделились.

Первый полагал, что следует воспользоваться правилом ч.2 ст.88 АПК, допросить свидетеля (главного бухгалтера) по собственной инициативе суда. Правила о собирании доказательств только в ходе мероприятий налогового контроля не могут воспрепятствовать суду реализовать данное право. При этом ходатайство налогового органа следует отклонить именно потому, что налоговая инспекция не вправе собирать доказательства «руками суда».

Второй полагал, что следует квалифицировать объяснительную как протокол допроса свидетеля, который оказался неправильно оформлен. Налоговый кодекс никаких специальных требований к такому допросу не предъявляет, то обстоятельство, что результаты допроса оформили в виде собственноручно оформленной объяснительной, а главного бухгалтера  не предупредили об ответственности за дачу ложных показаний (ст.128 НК), не меняет его природы. Объяснительная – это производное доказательство, следует удовлетворить ходатайство налоговой инспекции о допросе свидетеля. Часть 2 ст.88 АПК не позволит, по его мнению, задать главному бухгалтеру вопросы о причинах наличия недоимки, поэтому предложение первого судьи должно быть отвергнуто.

Третий полагал, что ни о каком допросе свидетеля не может быть и речи, и при этом сослался на абзац 1 п.1 ст.54 НК: размер налоговой базы (а в данном случае речь идет именно о нем)  может устанавливаться только документально. Никакие свидетели либо объяснительные не могут рассматриваться как источники информации о размере налоговой базы. Спасти положение могло бы только признание объяснительной документом в смысле п.1 ст.54 НК, но этому мешает то обстоятельство, что она была написана именно в ходе мероприятий налогового контроля.  Если бы она была составлена до проверки, например, как объяснительная по требованию генерального директора, и попала к проверяющим инспекторам как документ налогоплательщика, тогда ее можно было бы квалифицировать как письменное доказательство.

Решите дело.

Задача 2.

Николай Иванов, 15 лет, развлекаясь пиротехникой, поджог гараж, принадлежащий соседям Ивановых  Петровым. Последние предъявили к Николаю Иванову иск о возмещении ущерба. В качестве соответчиков к делу были привлечены родители Николая П.И. Иванов и М.И. Иванова для возложения на них субсидиарной ответственности.

Установив, что Николай не имеет самостоятельного заработка и иного имущества для возмещения вреда, суд взыскал подлежащие возмещению суммы с его родителей.

На шестой месяц с начала исполнения судебного решения Николай устроился на работу, в связи с чем его родители обратились к приставу-исполнителю с ходатайством о приостановлении исполнения ими субсидиарной обязанности.

Пристав-исполнитель отказал им в испрашиваемом приостановлении исполнения со ссылкой на то, что в Законе об исполнительном производстве подобного основания нет, а он, пристав-исполнитель, не компетентен устанавливать, появился ли доход у Николая, и если да, то достаточный ли он, чтобы начать производить взыскание с него.

Родители Николая Ивановы П.И. и М.И. обжаловали отказ судебного пристава-исполнителя в суд со ссылкой на п.15 Постановления Пленума ВС РФ от 26.01.2010 №1.

В суде взыскатели Петровы возражали против приостановления исполнения за счет родителей, указывая, что в решении суда родители (Ивановы) указаны в качестве основных должников. По-другому и не может быть, ибо  в противном случае решение суда следовало бы считать условным: «Взыскать с Иванова Николая, а если у него не окажется средств, то взыскивать с его родителей». Но вынесение условных решений не допускается, поэтому суд, установив, что у Николая доходов и имущества нет, взыскал с его родителей, и никакие последующие обстоятельства не способны освободить их от необходимости исполнять судебное решение.

По мнению пристава,  решения о субсидиарной ответственности на основании ст.1074 ГК всегда носят условный характер, но устанавливать наличие этих условий пристав не вправе, это компетенция суда. Для пристава такие решения носят характер решений о солидарном взыскании, он взыскивает с каждого, кто указан в исполнительном листе, а если кто-либо полагает, что для солидарности отпали основания, он вправе обращаться в суд.

Судья высказал мнение, что Ивановым следует не обжаловать действия пристава, а обратиться с преобразовательным иском о приостановлении исполнения решения суда. Тогда суд сможет вынести решение о взыскании долга с Николая, установив, что у него появился доход.

Участвующий в деле прокурор полагал, что все подобные вопросы должны разрешаться в порядке изменения способа и порядка исполнения решения.

Представитель Управления Федеральной службы судебных приставов полагал, что применение пункта 15 Постановления Пленума ВС РФ требует использования механизмов разъяснения исполнительного документа. В любом случае не подлежит удовлетворению жалоба на действия пристава. «Правда, непонятно, как должно производиться возобновление взыскания с субсидиарных должников…» - отметил он.

Как должно звучать решение суда о взыскании с Николая и его родителей сумм в возмещение вреда? Действительно ли решения на основании ст.1074 ГК носят условный характер? Кто должен устанавливать наличие оснований для взыскания с субсидиарных должников? Прокомментируйте высказанные точки зрения и укажите, каким Вы видите механизм реализации правила, содержащегося в п.15 Постановления Пленума ВС РФ от 26.01.2010 №1.

Задача 3.

Общество «Ромашка» (поставщик) заключило с Обществом «Гвоздика» (покупатель) договор поставки товара (комплекты запчастей к автомобилям «Мерседес») со сроком оплаты товара через 90 дней после поставки.

После отгрузки товара Общество «Ромашка»  (цедент) заключило договор уступки права требования с Обществом «Флора» (цессионарий) (купли-продажи имущественного права), на основании которого передало последнему право требования уплаты долга с Общества «Гвоздика».

В связи с наступление срока платежа и неисполнением должником обязанности по уплате долга Общество «Флора» обратилось в арбитражный суд с иском о взыскании долга с Общества «Гвоздика».

Общество «Гвоздика» предъявило встречный иск к ООО «Ромашка» и ООО «Флора» о признании договора цессии недействительным по тому основанию, что подпись и печать цедента на договоре поддельные.

Общество «Ромашка» в суд своего представителя не направило, отзыва на иск не представило. Представитель Общества «Гвоздика», явившийся в судебное заседание, признал встречный иск, но от первоначального иска не отказался.

Несмотря на признание встречного иска, суд первой инстанции в его удовлетворении отказал, со ссылкой на то, что ответчиком допущено смешение заявления о фальсификации доказательства и иска о признании сделки недействительной. Следовало, по мнению суда, делать заявление о фальсификации, а не предъявлять встречный иск. Признание иска со стороны цессионария отклонено судом, как нарушающее права цедента (ибо в основании встречного иска утверждения о поддельности подписи  именно цедента). Первоначальный иск судом удовлетворен.

В апелляционной жалобе на решение суда Общество «Гвоздика» указало, что у суда не было никаких оснований отклонять встречный иск в условиях, когда первый ответчик (цедент) не заявил против него спора, что в силу части 3.1. ст.70 АПК обязывало суд установить все факты, положенные в основание встречного иска, как признанные ввиду неоспаривания этих фактов.  Соответственно, не было оснований отклонять и признание встречного иска, совершенное цессионарием. Более того, такое признание встречного иска суд должен был квалифицировать как отказ от первоначального иска, хотя бы он и не был прямо выражен.

В отзыве на жалобу Общество «Флора» указало, что не отказывалось от своего иска, т.к. полагало, что встречный иск заявлен о признании недействительной только обязательственной сделки цессии (договора купли-продажи имущественного права), в то время как распорядительная цессия носит абстрактный характер, и потому ее действительность не зависит от действительности обязательственной сделки. Следовательно, даже если обязательственная цессия недействительна, опорочить распорядительную такое признание иска не могло. «Впрочем, все так запутано в этих цессиях, что мы не могли до конца понять, какие последствия влечет признание подписи и печати под договором купли-продажи имущественного права фальсифицированными, поэтому на всякий случай и не стали отказываться от первоначального иска» - указано в отзыве Общества «Флора».

Мнения судей апелляционной инстанции разделились.

Первый полагал, что суд первой инстанции, конечно, не прав, следовало удовлетворить встречный иск и отказать в первоначальном. Но, к сожалению, суд апелляционной инстанции ничем не может помочь Обществу «Гвоздика», ибо правило ч.3.1 ст.70 АПК действует только в суде первой инстанции: если суд первой инстанции не установил факты на основе неоспаривания,  то суд апелляционной инстанции не может это сделать, ибо ненаправление отзыва на апелляционную жалобу, а равно неучастие в заседании суда апелляционной инстанции не имеет того доказательственного эффекта, который в силу указанного правила имеет это процессуальное поведение в суде первой инстанции. Применять ч.3.1 ст.70 АПК суд апелляционной инстанции вправе, только если он рассматривает дело по правилам первой инстанции, но в данном деле оснований к этому нет.

Второй полагал, что суд первой инстанции прав в том, что следовало делать заявление о фальсификации доказательств. Т.к. в ст.161 АПК при поступлении такого заявления предусмотрена обязанность суда разъяснить его уголовно-правовые последствия («до конца, правда, неясно какие последствия  и для кого» - отметил он), невозможно установить фальсификацию доказательства на основе неоспаривания, ибо дело может закончиться привлечением к публично-правовой ответственности. Неучастие в процессе в любой форме не может квалифицироваться как признание факта фальсификации доказательства в силу специфики самого института фальсификации (фальсификация должна быть именно установлена судом, а не констатирована на основе тех или иных последствий процессуального поведения).

Третий судья полагал, что фальсификация вполне может быть установлена  на основе неоспаривания заявления о фальсификации, как и любой другой утверждаемый факт (никаких исключений ст.70 АПК не содержит). Но дело в том, что неоспаривание со стороны цедента не могло иметь в данном случае никакого значения, т.к. оно затрагивало права другого лица – цессионария, который, хотя и признал иск, но от своего первоначального иска не отказался. Если бы суд установил факт фальсификации подписи и печати цедента на договоре купли-продажи имущественного права на основе неоспаривания данного факта цедентом, то это означало бы, что Общество «Флора» немедленно проиграло бы дело, т.е. процессуальное поведение одного участника спора предопределило бы исход процесса для другого участника.  Следует читать ч.3.1 ст.70 АПК таким образом, что даже неоспаривание личных фактов (т.е. фактов, относящихся к одной стороне) не может связывать суд, если последствия такого неоспаривания затрагивают права другого участника процесса. Суд правильно отказался расценивать уклонение Общества «Ромашка» от участия в споре как имеющее доказательственное значение, ибо в противном случае «молчание» одного участника процесса определит правовое положение другого, что недопустимо в силу состязательности и равноправия.

Составьте экспертное заключение по данному делу.

Задача 4.

Налоговая инспекция №15 по N-скому району СПБ по результатам выездной налоговой проверки ООО «Рога и копыта», которая была проведена по вопросам правильности исчисления и уплаты 10 налогов, приняла решение, которым взыскала недоимку, пени и привлекла  ООО «Рога и копыта» к налоговой ответственности за нарушения, связанные с исчислением и уплатой 1-9 (из 10 проверяемых) налогов.

ООО «Рога и копыта» обратилось с апелляционной жалобой на решение налогового органа, в которой выразило несогласие с выводами и результатами проверки по вопросам исчисления и уплаты 1-6 налогов.

В удовлетворении апелляционной жалобы вышестоящим налоговым органом было отказано в полном объеме.

Не согласившись с принятыми правоприменительными решениями, ООО «Рога и копыта» обжаловало решение налоговой инспекции №15, принятое по результатам проверки, в арбитражный суд.

В заявлении в арбитражный суд Общество выразило несогласие и потребовало признать недействительным решение налогового органа по вопросам исчисления и уплаты налогов 1-5, 7-9. Возражая против выводов налогового органа по налогам 1-4, налогоплательщик в заявлении, направленном в суд, указал дополнительные основания своего несогласия с решением налогового органа, которые не были им изложены в апелляционной жалобе.

Налоговый орган потребовал оставить без рассмотрения заявление налогоплательщика в части обжалования  решения ИФНС по налогам 7-9, т.к. в этой части решение ИФНС не было подвергнуто апелляционному обжалованию.

В части доводов заявления ООО по налогам 1-4 налоговый орган требовал исключить из рассмотрения дополнительные доводы налогоплательщика, которые не были им включены в апелляционную жалобу, поданную в вышестоящий налоговый орган. По мнению представителя ИФНС, смысл обязательного досудебного обжалования состоит именно в том, что при последующем судебном обжаловании решения ИФНС суд вправе проверять его законность и обоснованность исключительно в пределах тех доводов и  по тем основаниям, которые были приведены в апелляционной жалобе или жалобе на вступившее в силу решение ИФНС.

Налогоплательщик настаивал на рассмотрении дела по всем доводам его заявления в суд и указывал, что сам суд при рассмотрении дела в порядке гл.24 АПК не связан доводами и основаниями поданного заявления, тем более, суд не может осуществлять проверку исключительно в пределах, которые были предметом апелляционного обжалования в административном порядке.

Мнения судей разделились.

Первый полагал, что суд в части, необжалованной в апелляционном порядке, проверять решение налогового органа не вправе и предлагал оставить заявление в этой части без рассмотрения, разъяснив налогоплательщику право обжаловать решение ИФНС в вышестоящий орган в этой части уже как вступившее в законную силу, а затем снова  обращаться в суд. По налогам 1-4 он полагал возможным принять к рассмотрению и дополнительные доводы налогоплательщика, соглашаясь с ним в том, что при осуществлении административной юстиции суд не связан доводами и основаниями поданного в суд заявления.

Второй полагал, что НК не предусматривает никаких положений, из которых можно было бы заключить, что вышестоящий налоговый орган связан доводами апелляционной жалобы. Если вышестоящий налоговый орган не связан доводами жалобы, следовательно, он проверяет решение ИФНС в полном объеме и может отменить его и в той части, которая не была обжалована. При таких условиях придавать значение пределам обжалования в апелляционном порядке при решении вопроса о пределах судебной проверки не имеет смысла, нет никаких оснований ограничивать пределы судебной проверки только теми частями решения, которые были обжалованы в апелляционном порядке, и тем более теми доводами, которые были изложены в апелляционной жалобе.

Третий судья полагал, что хотя НК и не требует подачи мотивированной апелляционной жалобы, по смыслу закона она должна быть именно такой, иначе рассмотрение апелляционной жалобы превратиться в повторную налоговую проверку, проводимую вышестоящим налоговым органом. Если же жалоба должна быть мотивированной, то в этих мотивах заложен смысл, который не может быть иным, чем сформировать и ограничить пределы апелляционной проверки. Следовательно, и суд должен рассматривать дело исключительно в пределах тех доводов, которые были изложены в апелляционной жалобе в вышестоящий налоговый орган. В противном случае введение императивной подведомственности потеряет смысл. Поэтому заявление ООО следует оставить без рассмотрения как в отношении налогов 7-9, так и в отношении новых доводов по налогам 1-4. В этих частях налогоплательщик вправе подать жалобу на вступившее в силу решение и затем снова обратиться в суд (по налогам 1-4 это будет обращение по новым основаниям). По делам, по которым установлена императивная подведомственность, правило о несвязанности суда доводами и основаниями поданного в суд заявления не может применяться, его применение лишает императивную подведомственность смысла.

Какое решение приняли бы Вы?

Задача 5.

Проанализируйте основания к отмене постановления суда апелляционной инстанции, содержащиеся в постановлении ФАС СЗО от 04.03.2010 по делу  № А56-27982/2008, и напишите надзорную жалобу на это постановление, если Вы не согласны с ними, либо обоснуйте правильность изложенного подхода к отмене судебного акта в виде постановления суда надзорной инстанции.

Задача 6.

Известный писатель Чархотишвили написал книгу «Графитовая колесница» и заключил с издательством «Нега» издательский лицензионный договор, по которому  издательство  принимало на себя обязанность издать книгу в обусловленный срок и передать ее на реализацию в книготорговые сети. Предоставленная издательству лицензия являлась исключительной. Согласно условиям договора книга должны была быть опубликована под псевдонимом «Петр Бакунин».

После выхода книги в свет издательство «Мальчиш Плохиш» при отсутствии издательского договора с Чархотишвили перепечатало ее и выпустило тираж в свет с рядом искажений  авторского текста, но с сохранением названия и с указанием в качестве автора Петра Лакунина (вымышленное лицо).

Издательство «Нега» на основании п.2 ст.1265 и ст.1254 ГК  обратилось в арбитражный суд с иском к издательству «Мальчиш Плохиш» о пресечении действий, нарушающих авторские права (право на имя, право на неприкосновенность произведения, исключительное право на произведение): изъятии из торговой сети, запрете реализации тиража и уничтожении контрафактных экземпляров (п.п.2 п.1 ст.1252 ГК), взыскании компенсации за нарушение авторских прав в размере 1 000 000 руб. (ст.1301 ГК), компенсации морального вреда в размере 2 000 000 руб. (ст.1251 ГК).

В ходе рассмотрения дела представитель ответчика заявил ходатайство об истребовании у истца лицензионного договора между ним и автором спорной книги для того, чтобы проверить наличие у истца полномочий на ведение дела.

Представитель издательства «Нега» возражал против указанного ходатайства, ссылаясь на то, что доказательством его полномочий согласно п.2 ст.1265 ГК является указание наименования издательства на экземплярах выпущенных им книг. Кроме того, предъявление такого договора в суд будет означать раскрытие личности автора без его согласия, что противоречит сущности права автора опубликовывать произведение под псевдонимом. При этом он сослался на п.11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.06.06 №15 (действует в части, не противоречащей части четвертой ГК РФ, а в этом вопросе противоречий нет). Дополнительно он указал, что требование о взыскании компенсации за нарушение авторских прав в размере миллиона рублей было заявлено издательством от собственного имени как лицензиата, которому принадлежит исключительная лицензия; в интересах автора предъявлено только требование о взыскании компенсации морального вреда и уничтожении контрафактных экземпляров.

Судья поставила на обсуждение сторон вопрос о процессуальном положении издательства «Нега», выразив при этом сомнение  в том, что оно может рассматриваться как законный представитель автора, ибо невозможно выступать в гражданском (арбитражном) процессе  в качестве законного представителя неизвестного лица. В процессе должен быть истец, если иск личный, поэтому издательство следует квалифицировать в качестве истца по всем предъявленным требованиям.

Представитель издательства «Нега» категорически возражал против признания его истцом по всем требованиям, указывая на саму формулировку ст.1265 ГК, где издатель назван представителем. Признание издательства истцом по делу означает невозможность защиты личных неимущественных прав автора. В частности, взыскание компенсации морального вреда становится невозможным по иску издательства, между тем ст.1265 ГК позволяет издателю предъявлять и такое требование.

Представитель ответчика полагал, что процессуальное положение издательства «Нега» следует определить на основании ч.2 ст.53 АПК, как предъявление иска в защиту чужого интереса. Только так можно будет обеспечить распространение на автора законной силы судебного решения. Правда, ч.2 ст.53 АПК тоже требует указания истца, который должен быть привлечен к участию в деле. Моральный вред вообще не может быть взыскан до тех пор, пока личность автора не будет раскрыта: не зная потерпевшего, невозможно определить размер компенсации.

Не став разбираться в этом вопросе, суд удовлетворил иск в полном объеме, основываясь на том, что нарушение авторских прав носило очевидный и вопиющий характер.

Во время апелляционного разбирательства, возбужденного по жалобе ответчика, Чархотишвили решил вступить в дело, о чем подал соответствующее заявление в суд.

Апелляционный суд поставил на обсуждение участников процесса вопрос о том, в каком порядке Чархотишвили должен быть допущен в процесс, и как из него должно быть выведено издательство «Нега». По мнению судьи, речь должна идти об осуществлении процессуального правопреемства, ибо защита интересов ответчика требует обеспечить связанность Чархотишвили обязательностью действий, совершенных до его вступления в дело издательством «Нега». В частности, только использование института процессуального правопреемства могло бы объяснить продолжение процесса от имени автора, если  бы во время рассмотрения дела, возбужденного издателем, издательский лицензионный договор прекратил бы свое действие (независимо от оснований такого прекращения).

Издательство «Нега» полагало, что теперь оно и Чархотишвили  должны выступать в процессе соистцами: Чархотишвили будет являться истцом по  требованию о компенсации морального вреда, ибо это сугубо личный иск, и об уничтожении контрафактных экземпляров, а по требованию о взыскании компенсации в размере 1 млн. руб. издательство само как субъект прав, полученных по лицензионному договору, остается истцом, ибо в этой части иск является требованием в защиту имущественных прав, принадлежащих издательству.

Представитель ответчика потребовал прекратить дело за неподведомственностью дела арбитражному суду: появление Чархотишвили в деле означает, что все требования должны быть рассмотрены в суде общей юрисдикции в силу ч.4 ст.22 ГПК.

Проанализируйте высказанные точки зрения. Как следует определить процессуальное положение издательства «Нега»? Как следует апелляционному суду решить вопрос о подведомственности дела?

Задача 7.

ООО «Ромашка»  по договору купли-продажи приобрело у ООО «Гвоздика»  нежилое здание. Договор исполнен, переход права собственности на здание зарегистрирован.

ООО «Ромашка» заключило кредитный договор с Банком «Великий». В обеспечение возврата кредита, выданного сроком на 5 лет, ООО «Ромашка» предоставило в залог приобретенное у Общества «Гвоздика» здание.

К наступлению срока возврата кредита (шел пятый год с момента выдачи кредита) у ООО «Ромашка» не оказалось средств для его выплаты. В ожидании иска об обращении взыскания на предмет залога ООО «Ромашка»  договорилось с ООО «Гвоздика» о том, что сделка купли-продажи здания, переданного впоследствии в залог, будет оспорена.

Участник Общества «Гвоздика» Сидоров (70% долей участия в уставном капитале) предъявил иск о признании сделки купли-продажи здания между ООО «Ромашка» и ООО «Гвоздика» недействительным как заключенного с нарушением установленного порядка заключения крупных сделок и сделок с заинтересованностью и применении последствий недействительности сделки в виде двусторонней реституции.

К участию в деле в качестве третьего лица был привлечен Банк «Великий». После того, как наличие материально-правовых условий для удовлетворения иска было установлено, Банк «Великий» сделал заявление о применении исковой давности: срок исковой давности по требованию о признании сделки недействительной по обоим основаниям истек.

Представители ООО «Ромашка» и ООО «Гвоздика» возразили против учета данного заявления, указав что правом сделать заявление о пропуске давности обладает только ответчик, а Банк является в деле третьим лицом.

Суд отклонил заявление о пропуске давности и удовлетворил иск.

В апелляционной жалобе, Банк указал, что согласно ст. 33 ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)»  он как залогодержатель вправе использовать способы защиты гражданских прав от имени залогодателя без специальной доверенности. Поэтому ему принадлежит и право сделать возражение о применении правил о давности.

Мнения судей апелляционной инстанции разделились.

Первый полагал, что возражение о давности не может рассматриваться как способ защиты гражданских прав, ибо ст.33 Закона «Об ипотеке…» прямо отсылает к ст.12 ГК, а в ней данный инструмент защиты прав субъектов гражданского оборота не назван. О  способах защиты можно говорить только применительно к нарушенному праву, но у ответчика, ссылающегося на давность, нет нарушенного права, поэтому ему нечего защищать.

Второй полагал, что заявление о пропуске давности, безусловно, способ защиты гражданских прав, как по смыслу самого института давности, так и потому, что  перечень в ст.12 является открытым. Другое дело, что третьи лица не вправе заявлять о пропуске давности, это право принадлежит только ответчику. Применение ст.33 Закона «Об ипотеке…» требует определить процессуальное положение залогодержателя, использующего право, предоставленное ему данной статьей, в качестве законного представителя залогодателя («от имени залогодателя без специальной доверенности»). Но совместимость процессуальных статусов  третьего лица и законного представителя вызывало сомнение у данного судьи, в первую очередь потому, что у  третьего лица собственный интерес в деле, а за представителем закон такого интереса не признает.  Кроме того, «использовать способы защиты» - указал он – «означает осуществлять весь комплекс прав и обязанностей, связанных с их использованием, и нести все риски такого использования, включая риск несения судебных расходов и пр. Если же допустить, что залогодержатель сможет  только  ограничиться использованием одного заявления о давности, не изменяя своего процессуального положения третьего лица, то это будет означать, что он для осуществления отдельных действий (использования отдельных правомочий залогодателя) может становиться представителем, в целом оставаясь по делу третьим лицом, а это нарушает интересы других участников процесса, ибо делает процесс непредсказуемым. Возможно, нужно исходить из того, что ст.33 Закона предполагает появление в процессе третьего лица с полным комплексом прав ответчика, включая и право на заключение мирового соглашения, предъявления встречного иска и т.д., но подобное исключается процессуальным законом».

Третий судья полагал, что ни о каком законном представителе не может быть речи. Ст.33 Закона «Об  ипотеке…» дает залогодержателю возможности защиты его интересов, а отнюдь не интересов залогодателя, в то время как представитель защищает интересы представляемого лица. Формулировка самой статьи, наводящая на мысль о том, что речь идет о защите залогодержателем интересов залогодателя, не должна сбивать: залогодержатель защищает свои интересы, а не чужие.  Поэтому ст.33 вводит в процесс фигуру третьего лица с особым объемом полномочий: третье лицо, обладающее всей совокупностью прав ответчика. В этом второй судья прав. Но не надо бояться конфликта законов, процессуальный закон должен отступить, следует считать, что перед нами специальная норма процессуального права. Вопрос в том, что такое «отказ залогодателя от защиты своих прав» и  «неосуществление защиты»: полный отказ, частичный отказ, полное устранение из процесса, осуществление ее в одной части и неосуществление в другой… Что делать, если  залогодатель активно участвует в деле, опровергая иск, но лишь не заявляет о пропуске давности? Такую ситуацию нельзя квалифицировать по ст.33 Закона, следует отказать в удовлетворении апелляционной жалобы.

К этому первый судья напомнил, что заявление об исковой давности следует квалифицировать как признание иска с фактической и правовой стороны, и оно выступает лишь самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении доказанного и обоснованного иска.

Проанализируйте аргументы сторон. Как бы Вы решили дело?

Задача 8.

ООО "Магистр" (покупатель)  заключило с ЗАО "Диссертация" договор купли-продажи "будущей недвижимости", по условиям которого  ЗАО "Диссертация" (продавец) обязывалось передать в собственность ООО "Магистр" нежилое помещение (магазин) в строящемся торгово-развлекательном комплексе после его возведения и ввода в эксплуатацию.

ООО "Магистр" полностью выполнило свои обязательства по оплате покупной цены помещения.

После завершения строительства и ввода в эксплуатацию здания ТРК ЗАО "Диссертация" отказалось передавать построенный объект покупателю.

ООО "Магистр" обратилось в арбитражный суд с иском об исполнении обязательства по передаче индивидуально-определенной вещи  и о государственной регистрации перехода права собственности по договору купли-продажи.

Суд установил, что спорный объект создан, находится в фактическом владении продавца, но право собственности на него за ЗАО "Диссертация" не зарегистрировано. На этом основании в иске было отказано со ссылкой на пункт 5 постановления Пленума ВАС РФ от 11.07.2011 №54. Устно судья разъяснил истцу его право требовать возврата уплаченной суммы и процентов на нее, а также возмещения убытков.

Спустя полгода после вступления решения суда в законную силу, ООО "Магистр" из выписки из ЕГРП узнало, что ЗАО "Диссертация" таки зарегистрировало право собственности на помещение за собой. В связи с чем ООО "Магистр" снова обратилось в суд с иском об обязании исполнить обязательство и передать индивидуально-определенную вещь, осуществить государственную регистрацию перехода права собственности по договору купли-продажи.

Представитель ЗАО "Диссертация" потребовал прекратить производство по делу в связи с тождественностью заявленного иска ранее рассмотренному. "Государственная регистрация права собственности за продавцом не является новым фактом основания иска, ибо таковыми могут считаться только правопроизводящие юридические факты,  а также факты повода к иску (факты нарушения права). Основания возникновения притязания  истца неизменны (договор купли-продажи, его исполнение истцом, факт создания спорного имущества), неизменен и факт повода к иску (отказ продавца исполнять договор)."         

Представитель ООО" Магистр" настаивал на продолжении рассмотрения дела, указывая, что к фактам основания иска следует отнести все условия его удовлетворения. Если согласно Пленуму ВАС регистрация права собственности на объект недвижимости за продавцом является условием  удовлетворения иска, то "появление" этого условия означает появление нового факта основания иска, поэтому иски не могут рассматриваться как тождественные.

Мнения судей разделились.

Первый полагал, что производство по делу следует прекратить, ибо данную ситуацию нельзя рассматривать как "созревание права", предъявление иска (первого) не может квалифицироваться как преждевременное, еще до того момента, как притязание "созрело" для судебного осуществления (как это имеет место, например, при предъявлении иска о взыскании долга до наступления срока платежа). Первый иск был вполне "самодостаточным", он исчерпал возможности судебной защиты того интереса, в защиту которого был заявлен.

Второй полагал, что дело не тождестве, а в значении рассмотрения первого иска и отказа в его удовлетворении с точки зрения динамики развития обязательства. "Какова судьба самого притязания об обязании передать вещь после отказа в удовлетворении иска? Это притязание является регулятивным, оно составляет саму суть договорного права. Не следует ли рассматривать такой отказ в иске в качестве юридического факта прекращения договорной обязанности продавца передать  и права покупателя получить  вещь? Я отвечаю на этот вопрос положительно: с момента отказа в иске договор прекратился, его регулятивное содержание исчерпано, остались только охранительные притязания о взыскании уплаченной суммы, процентов и убытков. В противном случае было бы невозможно считать, что срок исковой давности по требованию о взыскании уплаченной суммы, процентов и убытков начал свое течение в момент вступления в законную силу  решения об отказе в иске об обязании передать помещение, а не с момента отказа продавца исполнить  договор (если допустить последнее, то срок исковой давности по этому требованию мог истечь, пока истец требовал исполнения в натуре, а это противоречит элементарной справедливости.)"

Третий судья полагал, что договорное обязательство в его регулятивном содержании прекращается только в момент предъявления иска о взыскании уплаченной цены, процентов и убытков, ибо такое действие свидетельствует об отказе от договора.  До предъявления такого иска стороны остаются в договорном правоотношении (в его регулятивном содержании), а значит, в виду появления условий для его реализации сохраняется возможность заявления регулятивных притязаний о понуждении к исполнению договорной обязанности в натуре.

На это первый заметил, что предъявление иска вообще не может иметь никакого значения для динамики обязательства, значение имеет только решение по иску. Если суд взыскал покупную цену, проценты, убытки, то с момента вступления такого решения в законную силу договор прекращен, но никак не с момента предъявления иска. "Во-первых, в иске может быть отказано, во-вторых, он  может быть оставлен без рассмотрения... Только решение по иску может иметь значение для судьбы договора. Впрочем, все это не может быть положено в основу решения данного дела. Следует исходить из того, что каждый интерес может защищаться иском только один раз, а далее, даже если он и сохраняется фактически, то судебной защиты все равно не имеет..."

Второй судья полагал, что нельзя отрывать интерес от договора, "противопоставлять" их: если договор в силе, то есть и договорный интерес, а если нет договора, то нет и интереса. Справедливость требует рассматривать дело по существу, но такой подход чреват полным отрицанием правил о тождестве исков, что способно разрушить всю систему процессуального регулирования. "Выход можно найти в том, чтобы согласиться с истцом, что условия удовлетворения иска и его основания это одно и то же, но как это обосновать?.. А вообще истцу следовало в первом деле заявить еще и требование о регистрации права собственности на объект за продавцом в качестве средства борьбы с его злоупотреблением!"

Прокомментируйте  высказанные точки зрения. Какое решение избрали бы Вы?