№ 41

Как определяет сущность индивидуальной и общественной жизни русский философ В.С.Соловьев (1853-1900) в работе «Философские начала цельного знания»?

«Природа человека как такового представляет три основные формы бытия: чувство, мышление, деятельную волю; каждая из них имеет две стороны – исключительно личную и общественную. Отдельное, чисто субъективное чувство, отдельная мысль или фантазия без всякого общего необходимого предмета, наконец, непосредственная животная похоть, очевидно, не могут служить образующими началами или факторами общечеловеческой жизни как таковой; значение положительных начал для этой жизни могут иметь: только такое чувство, которое стремится закрепить свое непосредственное состояние объективным его выражением, только такое мышление, которое стремится к определенному предметному содержанию, только такая воля, которая имеет в виду определенные общие цели; другими словами – чувство, имеющее своим предметом объективную красоту, мышление, имеющее своим предметом объективную истину (следовательно, мышление познающее, или знание), и воля, имеющая своим предметом объективное благо.

Из этих трех факторов первым непосредственным началом общественной жизни является воля. Как образующее начало общества, воля определяется тремя основными отношениями, или, иначе, проявляется на трех степенях. Для достижения какого бы то ни было объективного блага прежде всего необходимо обеспечить существование его элементарных субъектов, то есть отдельных людей, что зависит от их отношений к внешней природе, от той деятельности, которую человек направляет на эту природу для получения от нее средств существования – …это есть экономическое общество…

Вторая основная форма общества… определяет отношение людей друг к другу непосредственно - …это есть общество политическое, или государство…

Третья форма общества определяется религиозным характером человека. Человек хочет не только материального существования, которое обеспечивается обществом экономическим, и не только правомерного существования, которое дается ему обществом политическим, он хочет еще абсолютного существования – полного и вечного. Только это последнее есть для него истинное верховное благо…

Вторая сфера общечеловеческой жизни - сфера знания. Человек в своей познавательной деятельности может иметь в виду или богатство фактических сведений, почерпаемых наблюдением и опытом из внешнего мира и из человеческой жизни (положительная наука), или же формальное совершенство знания, его логическую правильность как системы (философия), или, наконец, его всецелость, или абсолютное содержание (теология)…

Обращаясь к последней основной сфере человеческого бытия – к сфере чувства, мы должны повторить, что чувство составляет предмет нашего рассмотрения не со своей субъективной, личной стороны, а лишь поскольку оно получает общее, объективное выражение, то есть начало творчества… Должно заметить, что из трех общих сфер первенствующее значение принадлежит сфере творчества, а так как в самой этой сфере первое место занимает мистика, то эта последняя и имеет значение настоящего верховного начала всей жизни общечеловеческого организма, что и понятно, так как в мистике эта жизнь находится в непосредственной, теснейшей связи с действительностью абсолютного первоначала, с жизнью божественною».

№ 42

Какова сущность Брахмана, описанная в Упанишадах – заключительной части древнеиндийских Вед (7 в. до н.э.- 15 вв.)?

«Брахман возник первым из богов, творец всего, хранитель мира…

Поистине от чего рождаются эти существа, чем живут рожденные, во что они входят умирая, то и стремись распознать, то и есть Брахман…

Он – начало, причина, вызывающая соединение; даже лишенный частей, он видим за пределами трех времен, когда его почтят сначала как многообразного, основу бытия, досточтимого бога, пребывающего в наших мыслях… Его высшее могущество открывается как многообразное…

Как паук выпускает и вбирает в себя нить, так возникают на земле растения; как растут волосы на голове и теле живого человека, так возникает всё из негибнущего Брахмана…

Как из пылающего огня тысячами возникают искры, подобные ему, так различные существа рождаются из неуничтожимого и возвращаются в него же…

Кем движимый и побуждаемый летит разум? Кем вызванное к жизни возникает первое дыхание? Кем движима эта речь, которую произносят?

Что невыразимо речью, чем выражается речь – знай: то и есть Брахман, а не то, что почитают в этом мире люди.

Что не видно глазом, чем видны глаза – знай: то и есть Брахман, а не то, что почитают в этом мире люди.

Что не слышно ухом, чем слышно это ухо – знай: то и есть Брахман, а не то, что почитают в этом мире люди.

Что не дышит дыханием, чем дышится дыхание – знай: то и есть Брахман, а не то, что почитают в этом мире люди…

Непреходящее слово – высший Брахман…

Два знания следует знать: о Брахмане-слове и высшем Брахмане. Сведущий в Брахмане-слове достигает затем и высшего Брахмана».

№ 43

В чем заключается антропологический материализм Л.Фейербаха (1804-1872), представителя классической немецкой философии,  в работе «Предварительные тезисы к реформе философии»?

«Началом философии является не бог, не абсолют, не бытие в качестве предиката абсолюта или идеи, - началом философии является конечное, определенное, реальное.

Философия есть познание того, что есть. Высший закон, высшая задача философии заключается в том, чтобы помыслить вещи и сущности так, познать их такими, каковы они есть… Правдивость, простота, определенность – формальные признаки реальной философии…

Действительное отношение мышления к бытию таково: бытие – субъект, мышление – предикат. Мышление исходит из бытия, а не бытие из мышления.

Новая философия есть отрицание как рационализма, так и мистицизма, как пантеизма, так и персонализма, как атеизма, так и теизма; она составляет единство всех этих противоположных истин, будучи абсолютно самостоятельной и чистой истиной.

Философия должна вновь связаться с естествознанием, а естествознание с философией. Эта взаимная потребность, эта связь, коренящаяся во внутренней необходимости, будет продолжительнее, счастливее и плодотворнее по сравнению с мезальянсом между философией и теологией, существовавшим до сих пор.

Действительное в своей действительности или в качестве действительности есть действительное в виде чувственного объекта, есть чувственное. Истинность есть то же самое, что действительность, чувственность. Только чувственное существо есть истинное, действительное существо. Только благодаря чувствам предмет дается в истинном смысле, а не посредством мышления для самого себя. Объект, данный вместе с мышлением или с ним тождественный, есть только мысль…

Новая философия рассматривает и принимает во внимание бытие, каково оно для нас не только как мыслящих, но и как действительно существующих; следовательно, для нее бытие есть объект бытия, объект его самого. Бытие как предмет бытия есть чувственное, созерцаемое, ощущаемое бытие, бытие, которое можно любить. Ведь только бытие как предмет бытия есть бытие и заслуживает это название. Таким образом, бытие есть тайна созерцания, ощущения, любви…

Таким образом, любовь есть подлинное онтологическое доказательство наличности предмета вне нашей головы; и нет другого доказательства бытия, кроме любви, ощущения вообще. Существует только то, наличие чего доставляет тебе радость, отсутствие чего доставляет тебе скорбь. Различие между объектом и субъектом, между бытием и небытием, есть радостное и в той же степени скорбное различие.

Новая философия коренится в истинности любви, в истинности чувства. В любви, в чувстве всякий человек признает истинность новой философии. Новая философия в отношении своих основ есть не что иное, как сущность чувства, возведенная до сознания; она только подтверждает в уме и при помощи ума то, что исповедуется сердцем каждого настоящего человека; она есть возведенное к уму сердце. Сердцу не нужны абстрактные, метафизические или теологические объекты, ему нужны подлинные, чувственные объекты и существа».

№ 44

Какова философская позиция Л.Фейербаха (1804-1972 гг.), представителя классической немецкой философии, изложенная в работе «К критике философии Гегеля»?

«Началом философии является не бог, не абсолют, не бытие в качестве предиката абсолюта или идеи, - началом философии является конечное, определенное, реальное…

Философия есть познание того, что есть. Высший закон, высшая задача философии заключается в том, чтобы помыслить вещи и сущности так, познать их такими, каковы они есть…

Новая философия есть отрицание как рационализма, так и мистицизма, как пантеизма, так и персонализма, как атеизма, так и теизма; она составляет единство всех этих противоположных истин, будучи абсолютно самостоятельной и чистой истиной…

Философия должна вновь связаться с естествознанием, а естествознание – с философией…

Новая философия рассматривает и принимает во внимание бытие, каково оно для нас не только как мыслящих, но и как действительно существующих; следовательно, для нее бытие есть объект бытия, объект его самого. Бытие как предмет бытия есть чувственное, созерцаемое, ощущаемое бытие, бытие, которое можно любить…

Вещи должно мыслить не иначе чем какими они оказываются в действительности. Что расчленено в действительности, то не должно также совпадать и в мысли. Если исключить из законов действительности мышление, идею, интеллектуальный мир неоплатоников, то это будет привилегией теологического произвола. Законы действительности представляют собой также законы мышления…»

№ 45

Как определяет сущность религии Л.Фейербах (1804-1872 гг.), представитель классической немецкой философии, в работе «Сущность религии»?

«Объект человека есть не что иное, как его же объективная сущность. Бог человека таков, каковы его мысли и намерения. Ценность бога не превышает ценности человека. Сознание бога есть самосознание человека, познание бога – самопознание человека. О человеке можно судить по богу и о боге – по человеку. Они тождественны. Божество человека заключается в его духе и сердце, а дух, душа и сердце человека обнаруживаются в его боге. Бог есть откровение внутренней сути человека, выражение его «я»; религия есть торжественное раскрытие тайных сокровищ человека, признание его сокровенных помыслов, открытое исповедание его тайн любви…

Религия есть тождественное с сущностью человека воззрение на сущность мира и человека. Но не человек возвышается над своим воззрением, а оно возвышается над ним, одухотворяет и определяет его, господствует над ним…

Сущность и сознание религии исчерпывается тем, что заключается в сущности человека, его сознании и самосознании. У религии нет собственного, особого содержания…

Чем больше человек отрицает чувственность, тем чувственнее становится его бог, в жертву которому приносится эта чувственность…

Человек – и в этом заключается тайна религии – объективирует свою сущность и делает себя предметом этой объективированной сущности, превратившейся в субъект, в личность, он относится к себе как к объекту, но как к объекту другого объекта, другого существа…

В религии человек раздваивается в самом себе: он противопоставляет себе бога как нечто противоположное ему. Бог есть не то, что человек, а человек не то, что бог. Бог – бесконечное, человек – конечное существо; бог совершенен, человек несовершенен; бог вечен, человек смертен; бог всемогущ, человек бессилен; бог свят, человек греховен. Бог и человек составляют крайности…

Разлад между богом и человеком, на котором основана религия, есть разлад человека с его собственной сущностью…

Бог, как таковой, то есть как не-конечная, не-человеческая, не-материальная, не-чувственная сущность, есть только объект мышления».                

№ 46

В чем заключается субъективный идеализм И.Г.Фихте (1762-1814 гг.), представителя классической немецкой философии, на основе отрывка из работы «Теоретическая и практическая концепция наукоучения»?

«Положим, Я будет высшим понятием, и Я противополагается не-Я, тогда ясно, что последнее не может противополагаться без того, чтобы быть положено, и притом быть положено в высшем понятии – в Я. Таким образом, Я подлежало бы рассмотрению с двух точек зрения: как такое, в котором полагается не-Я, и как такое, которое противополагается не-Я, и, следовательно, само полагается в абсолютном Я. Последнее Я должно быть, поскольку оба полагаются в абсолютном Я, равно в нем не-Я и в том же отношении ему противоположно. Это могло бы быть мыслимо только при  условии чего-то третьего в Я, в чем оба были бы равны, и это третье было бы понятием количества. Оба имели бы количество, определимое своим противоположным. Или Я определяется через не-Я (по своему количеству); оно постольку зависимо; оно называется интеллигенцией, и часть наукоучения, которая говорит о нем, есть его теоретическая часть; она обосновывается на выводимом из основоположений и доказываемом ими понятии представления вообще.

Но Я должно быть определено абсолютно и безусловно через себя самого: если оно определяется через не-Я, то оно не определяет себя самого, что противоречит высшему и абсолютно-первому основоположению. Чтобы избегнуть этого противоречия, мы должны допустить, что не-Я, которое должно определять интеллигенцию, само определяется через Я, которое в этом действии не будет представляющим, но будет иметь абсолютную причинность. Но так как подобная причинность должна совершенно упразднить противолежащее не-Я, а с ним вместе и от него зависящее представление, то допущение ее противоречит второму и третьему основоположениям, и она должна быть представлена как противоречащая представлению, как непредставимая, как причинность, которая не есть причинность. Но понятие причинности, которая не есть причинность, есть понятие стремления. Причинность мыслима только под условием законченного приближения к бесконечности, что само по себе немыслимо…

Источником всяческой реальности является Я, так как оно есть непосредственное и безусловно полагаемое. Только через посредство Я и вместе с ним дается и понятие реальности. Но Я есть потому, что оно полагает себя, и полагает себя потому, что оно есть. Следовательно, сапоположение и бытие суть одно и то же».

№ 47

Что мешает познанию природы, с точки зрения Фрэнсиса Бэкона (1562-1626)? Из работы «Новый органон».

«Человек, слуга и интерпретатор природы, действует и понимает настолько, насколько может установить устройство природы путем наблюдения за вещами и работой ума... Наука и человеческие возможности совпадают, ибо незнание причин мешает достижению результата, и природой можно руководить, лишь подчиняясь ей; чтó в теории составляет причину, в практической деятельности становится правилом...

Идолы и ложные понятия, сковавшие человеческий разум, пустив в нем глубокие корни, не только препятствуют в поиске истины, но (даже если доступ к ней открыт) они продолжали бы вредить в процессе обновления наук, если бы люди, предупрежденные об этом, не боролись, насколько возможно...

Идолы рода вскормлены самой человеческой природой... Человеческий ум все равно что кривое зеркало, отражающее лучи от предметов; он смешивает собственную природу вещей, которую деформирует и искажает... Человеческий ум, когда он находит какое-либо удобное или кажущееся верным или убедительным и приятным понятие, подгоняет всё остальное так, чтобы подтвердить его и сделать тождественным с ним... Человек считает верным предпочтительное и отвергает из-за нетерпеливости трудное...

Идолы пещеры исходят от отдельного человека. Каждый из нас, помимо общих заблуждений, свойственных человеческому роду, имеет свою собственную пещеру, в которой свет природы рассеивается и гаснет по причине специфической природы каждого индивида или воспитания и влияния других людей, или из-за книг, которые он читает, и авторитета тех, кем он восхищается и кого уважает, или по причине различия впечатлений... Люди ищут знаний в своих маленьких мирах, а не в большом для всех мире...

Идолы площади или рынка – это идолы, зависящие, так сказать, от взаимных контактов человеческого рода... Связь между людьми осуществляется при помощи языка, но имена даются вещам в соответствии с разумением народа, и достаточного некритического и неадекватного применения слов, чтобы совершенно сбить с толку разум... Слова насилуют разум, мешая рассуждению, увлекая людей бесчисленными противоречиями и неверными заключениями...

Идолы театра проникли в человеческую душу с помощью различных философских доктрин из-за наихудших правил доказательства... Все философские системы – сказки, предназначенные быть разыгранными на сцене, пригодные для создания выдуманных театральных миров».

№ 48

Как определяет свободу Э.Фромм (1900-1980), представитель фрейдомарксизма, в работе «Бегство от свободы»?

«Фундаментальная связь между человеком и свободой чрезвычайно показательно отображена в библейском мифе об изгнании из рая. Миф отождествляет начало человеческой истории с актом выбора, но при этом особо подчеркивает греховность этого первого акта свободы и те страдания, которые явились его следствием… Нарушив установленный богом порядок, человек освободился от принуждения, возвысился от бессознательного предчеловеческого существования до человеческого. Нарушение запрета, грехопадение, в позитивном человеческом смысле является первым актом выбора, актом свободы, то есть первым человеческим актом вообще. Согласно мифу, формально грех состоял в том, что человек вкусил от древа познания. Таким образом, акт неподчинения, акт свободы прямо связывается с началом человеческого мышления.

Миф говорит и о других последствиях этого первого акта свободы. Разрушается первоначальная гармония между человеком и природой. Бог объявляет войну между мужчиной и женщиной, между человеком и природой. Человек отделился от природы; став «индивидом», он сделал первый шаг к тому, чтобы стать человеком… Он одинок и свободен, но беспомощен и напуган. Только что обретенная свобода оборачивается проклятием: человек свободен от сладостных уз рая, но не свободен сам собой руководить, не может реализовать свою личность. «Свобода от…» не идентична позитивной свободе. Выход человека из природы – это длительный процесс; человек остается в значительной степени привязан к тому миру, из которого вышел; он остается частью природы…

Первичные узы блокируют его человеческое развитие. Они стоят на пути развития его разума и критических способностей; они позволяют ему осознавать себя и других лишь в качестве членов племени, социальной или религиозной общины, а не в качестве самостоятельных человеческих существ. Другими словами, первичные узы мешают человеку стать свободным творческим индивидом, самостоятельно определяющим собственную жизнь. Но это лишь одна сторона дела, а есть еще и другая. Та же идентичность с природой, племенем, религией дает индивиду ощущение уверенности. Он принадлежит к какой-то целостной структуре, он является частью этой структуры и занимает в ней определенное, бесспорное место. Он может страдать от голода или угнетения, но ему не приходится страдать от наихудшего – от полного одиночества и сомнений.

Как видим, процесс развития человеческой свободы имеет тот же диалектический характер, какой мы обнаружили в процессе индивидуального роста. С одной стороны, это процесс развития человека, овладения природой, возрастания роли разума, укрепления человеческой солидарности. Но с другой – усиление индивидуализации означает и усиление изоляции, неуверенности; а следовательно, становится все более сомнительным место человека в мире и смысл его жизни. Вместе с этим растет чувство бессилия и ничтожности отдельного человека».

№ 49

Как определяет сущность человека Э.Фромм (1900-1980), представитель фрейдомарксизма, в работе «Бегство от свободы»?

«Человеческая натура – это не сумма врожденных, биологически закрепленных побуждений, но и не безжизненный слепок с матрицы социальных условий; это продукт исторической эволюции в синтезе с определенными врожденными механизмами и законами. Натуре человека присущи некоторые неизменные факторы: необходимость удовлетворять физиологические потребности и необходимость избегать морального одиночества. Индивид вынужден принять образ жизни, коренящийся в системе производства и распределения, свойственный каждому данному обществу. В процессе динамической адаптации к этому образу жизни в индивиде развивается ряд мощных стимулов, мотивирующих его чувства и действия. Эти стимулы могут осознаваться индивидом, а могут и не осознаваться, но в обоих случаях они являются сильными факторами его психики и, однажды возникнув, требуют удовлетворения. Стремление к удовлетворению этих новых потребностей побуждает людей к определенным поступкам и таким образом в свою очередь становится активной силой, воздействующей на процесс общественного развития…

Человек перерастает свое первоначальное единство с природой и с остальными людьми, человек становится «индивидом» - и чем дольше заходит этот процесс, тем категоричнее альтернатива, встающая перед человеком. Он должен суметь воссоединиться с миром в спонтанности любви и творческого труда или найти себе какую-то опору с помощью таких связей с этим миром, которые уничтожат его свободу и индивидуальность».

№ 50

В чем состоит противоположность Востока и Запада с точки зрения П.Я.Чаадаева (1794-1856 гг.), русского философа-западника, на основе работы «Апология сумасшедшего»?

«Мир искони делился на две части – Восток и Запад. Это не только географическое деление, но также и порядок вещей, обусловленный самой природой разумного существа: это – два принципа, соответствующие двум динамическим силам природы, две идеи, обнимающие весь жизненный строй человеческого рода. Сосредоточиваясь, углубляясь, замыкаясь в самом себе, созидался человеческий ум на Востоке; раскидываясь вовне, излучаясь во все стороны, борясь со всеми препятствиями, развивается он на Западе. По этим первоначальным данным естественно сложилось общество. На Востоке мысль, углубившись в самоё себя, уйдя в тишину, скрывшись в пустыню, предоставила общественной власти распоряжение всеми благами земли; на Западе идея, всюду кидаясь, вступаясь за все нужды человека, алкая счастья во всех его видах, основала власть на принципе права; тем не менее и в той, и в другой сфере жизнь была сильна и плодотворна; там и здесь человеческий разум не имел недостатка в высоких вдохновениях, глубоких мыслях и возвышенных созданиях. Первым выступил Восток и излил на землю потоки света из глубины своего уединенного созерцания; затем пришел Запад со своей всеобъемлющей деятельностью, своим живым словом и всемогущим анализом, овладел его трудами, кончил начатое Востоком и, наконец, поглотил его в своем широком обхвате. Но на Востоке покорные умы, коленопреклоненные пред историческим авторитетом, истощились в безропотном служении священному для них принципу и в конце концов уснули, замкнутые в своем неподвижном синтезе, не догадываясь о новых судьбах, которые готовились для них; между тем на Западе они шли гордо и свободно, преклоняясь только пред авторитетом разума и неба, останавливаясь только пред неизвестным, непрестанно устремив взор в безграничное будущее. И здесь они еще идут вперед – вы это знаете; и вы знаете также, что со времен Петра Великого и мы думали, что идем вместе с ними».

№ 51

Как определяет свободу Ф.В.И.Шеллинг (1775-1854), представитель классической немецкой философии, на основе отрывка из работы «Философские исследования о сущности человеческой свободы»?

«Лишь идеализм впервые поднял учение о свободе в ту область, где она только и может быть понята. По утверждению идеализма, умопостигаемая сущность всякой вещи, и особенно человека, вне всякой причинной связи, как и вне, или над всяким временем…

Свободное действие непосредственно вытекает из умопостигаемого начала в человеке; вместе с тем оно не может не быть определенным действием…

Как ни свободны и безусловны действия умопостигаемого существа, оно не может действовать иначе нежели сообразно своей внутренней природе, или, что то же, поступок может вытекать из его внутренней природы лишь сообразно закону тождества и с абсолютной необходимостью, которая одна есть также и абсолютная свобода; ибо свободно то, что действует только сообразно с законами собственной сущности и не определяется ничем другим, ни находящимся в нем, ни вне его…

Именно сама внутренняя необходимость умопостигаемой сущности и есть свобода; сущность человека есть его собственное деяние; необходимость и свобода существуют одна в другой, как одна сущность, лишь рассматриваемая с различных сторон и потому являющаяся то одним, то другим; в себе она – свобода, с формальной стороны она – необходимость. Я, говорит Фихте, есть свое собственное деяние; сознание есть самопоставление, и Я не есть что-либо отличное от последнего, но тождественное с ним. Но это сознание, поскольку оно мыслится только как самопостижение или самопознание Я, не есть изначальное, первое и, как всё, что есть только познание, предполагает бытие в собственном смысле…

Истинная свобода состоит в согласии с некоторой святой необходимостью, воспринимаемой нами в постигающем сущность действительности познании, ибо дух и сердце, связанные лишь своим собственным законом, добровольно утверждают необходимое. Если зло состоит в разладе обоих начал, добро может состоять только в совершенном их единении, и связь, соединяющая их, должна быть божественной, ибо они – едино не условно, но совершенно и безусловно».  

№ 52

Насколько правомерен принцип «нет субъекта без объекта» как возражение против материализма, выдвинутый Артуром Шопенгауэром (1788-1860 гг.), представителем иррационализма, на основе отрывка из работы «Основные понятия теории познания и метафизики»?

«Внешний мир в пространстве и времени, проявляющий себя как чистую причинность, совершенно реален; и он есть, безусловно, то, за что он себя выдаёт, а выдаёт он себя всецело и без остатка за представление, связанное по закону причинности. В этом его эмпирическая реальность. Но с другой стороны, всякая причинность существует только в рассудке и для рассудка, и, следовательно, весь этот действительный, т.е. действующий, мир, как таковой, всегда обусловлен рассудком и без него – ничто.

«Нет объекта без субъекта» - вот положение, которое навсегда делает невозможным всякий материализм. Солнца и планеты без глаза, который их видит, и рассудка, который их познаёт, можно назвать словами; но эти слова для представления – кимвал звенящий. С другой стороны, однако, закон причинности и идущие по его следам наблюдение и изыскание природы неизбежно приводят нас к достоверной гипотезе, что каждое высокоорганизованное состояние материи следовало во времени лишь за более грубым, что животные были раньше людей, рыбы – раньше животных суши, растения – раньше последних, неорганическое существовало раньше всего органического; что, следовательно, первоначальная масса должна была пройти длинный ряд изменений, прежде чем мог раскрыться первый глаз. И всё же от этого первого раскрывшегося глаза, хотя бы он принадлежал насекомому, зависит бытие всего мира, как от необходимого посредника знания, - знания, для которого и в котором мир только и существует и без которого его нельзя даже мыслить, ибо он всецело есть представление и в качестве такового нуждается в познающем субъекте как носителе своего бытия».

№ 53

В чем заключается человеческая «глупость» с точки зрения нидерландского гуманиста эпохи Возрождения Эразма Роттердамского (1466-1536)?

«Если бы кто-нибудь сорвал на сцене маски с актеров, играющих комедию, и показал зрителям их настоящие лица, разве не расстроил бы он всего представления и разве не прогнали бы его из театра каменьями, как юродивого? Ведь всё кругом мгновенно приняло бы новое обличье, так что женщина вдруг оказалась бы мужчиной, юноша – старцем, царь – жалким оборвышем, бог – ничтожным смертным. Устранить ложь – значит испортить всё представление, потому что именно лицедейство и притворство приковывают к себе взоры зрителей. Но и вся жизнь человеческая есть не иное что, как некая комедия, в которой люди, нацепив личины, играют каждый свою роль, пока хорег не уведет их с просцениума. Хорег часто одному и тому же актеру поручает различные роли, так что порфироносный царь внезапно появляется перед нами в виде несчастного раба. В театре всё оттенено более резко, но, в сущности, там играют совершенно так же, как в жизни...

Засим, среди глупцов всякого города наиболее безумными кажутся те, кого воодушевляет христианское благочестие. Они расточают свое имение, не обращают внимание на обиды, позволяют себя обманывать, не знают различия между друзьями и врагами... Что же это такое, если не помешательство? И кульминацией кульминации «глупости» является небесное счастье, которое хотя и принадлежит другой, небесной жизни, но которое уже здесь, на земле, можно вкусить, по крайней мере, на краткий миг и лишь немногим. И вот, очнувшись, они говорят, что сами не знали, где были. Одно они знают твердо: беспамятствуя и безумствуя, они были счастливы. Поэтому они скорбят о том, что снова образумились, и ничего другого не желают, как вечно страдать подобного рода сумасшествием».